atmtaНовичок
Рейтинг: 199
[Заценки]
Пол: 
Сообщений: 28
|
...ну короче вот.
_______
После 25 лет, проведенных на сцене, и 25 миллионов проданных альбомов, The Prodigy вернулись с еще одним потрясающим альбомом «The Day Is My Enemy», занявшим первое место по продажам. Мы связались с легендарным Лиамом Хаулеттом, который приехал в Лондон во время однодневной передышки в Европейском туре.
Привет, Лиам, как ты?
Очень хорошо.
Отлично! Ты сейчас во Франции?
Нет, я приехал обратно в студию ненадолго, перед следующим гигом. Сейчас небольшой перерыв в туре.
Ясно, а завтра возвращаешься опять во Францию?
Да, мы только что отыграли два концерта в Германии и один в Голландии. Завтра едем во Францию, так что я вернулся только на один день.
Круто! Как проходит тур?
Да отлично, чувак! Он на самом деле только начался. Мы были в Австралии в феврале – вот тогда было самое начало этого тура. Потом был небольшой интервал, и затем вот эти три последние концерта. Это потрясающе, когда можно сыграть столько новых треков. Это очень здорово двигает нас вперед, очень нас оживляет, придает энергии.
Когда вы в туре, вы играете какие-нибудь свои старые вещи?
Да, мы понимаем, что людям хочется услышать и старые вещи тоже. Мы должны играть и кое-что из классики. Нет ничего хуже, чем когда идешь послушать какую-нибудь группу, и она играет одно новье, так что для нас важно находить правильный баланс, но я бы сказал, что по большей части мы все-таки играем новое. Конечно, мы играем Breathe, Smack My Bitch Up и Take Me To The Hospital, но мы не играем сейчас ничего с альбома Experience, иначе сет будет слишком долгим. Мы пытаемся находить правильный баланс, периодически кое-что меняем и переделываем, так что каждый гиг отличается от других.
В мае у вас тур по Британии. Где ты больше всего ждешь концертов?
Везде, чувак! В Лондоне всегда бывает немного напряжно, потому что все пытаются влезть в список гостей. Все мои друзья приходят бесплатно. Выступление в Лондоне всегда превращается в такую большую вечеринку, поэтому иногда бывает больше проблематично, чем радостно, но все равно очень здорово. И мы раньше не играли в Alexandra Palace, так что должно быть круто.
Не могу не поздравить тебя с вашим новым сногсшибательным альбомом, который достиг первого места! Ощущения от этого по-прежнему такие же потрясающие, как раньше?
Спасибо, и – да, конечно! Мы никогда ничего особенного не ждем от чартов, потому что в конечном итоге наша музыка пишется в первую очередь для выступлений на сцене. Записи делаются не для радио и не для продаж, а для того, чтобы мы могли играть их вживую. Этот альбом был как заноза в заднице, писался очень долго, еще и были всякие проблемы во время его написания между мной и Кейтом. Так что - теперь все закончилось хорошо, чувствую полное удовлетворение в каком-то смысле, и еще мы ощущаем поддержку фанатов больше, чем когда бы то ни было. Пластинка получилась довольно хардкорной (жесткой), точно не для радио-ротаций. Мы вернулись и снова играем только по своим собственным правилам.
Это здорово. Хотя и странно, потому что мы постоянно слышим ваши новые песни по радио в последнее время. У них очень резкое звучание, и я даже не знаю, какая еще группа имеет настолько же тяжелый звук, и в то же время так массово популярна. Похоже, вы действительно нашли свою собственную нишу (место) в музыке.
Полагаю, так и есть. Мы об этом особо не задумываемся. Нам повезло, нас слушают очень разные люди. Но я во все это особо не вникаю, мы просто движемся дальше.
Как создание альбома отличается сейчас, в сравнении с тем, как все это было 25 лет назад, когда ты начинал заниматься музыкой?
Даже когда ты это говоришь – для меня это так не чувствуется. Поскольку я в группе, моя жизнь движется словно с другой скоростью, чем жизнь моих обычных друзей-ровесников. Мы как будто во временной капсуле, и время движется от альбома к альбому. Для нас жизнь идет намного медленнее. 25 лет – звучит безумно. Пока записывается альбом, я должен быть уверен, что я все еще во всем этом заинтересован, иначе может стать очень скучно. Новый альбом занял так много времени, потому что нужен был подходящий момент для него. Мы не можем работать по команде. Когда звукозаписывающая компания говорит «так, пора бы выпустить альбом», - для меня не может быть ничего хуже. Пять песен у нас было записано еще в 2012, но когда мы начали пробовать их играть вживую, то было ощущение, что не получится их довести до ума. В них не было нужного настроя, так что я все их выбросил и начал все заново. Теперь это чувствуется как настоящий альбом The Prodigy, и он должен был выйти именно сейчас.
Это правда, что ты часто пишешь музыку по ночам?
С этим альбомом – да. Я обнаружил, что я уже сделал все, что мог, работая днем, и эта работа стала ощущаться как рутина, «9 часов 5 дней в неделю». Мне нужно было как-то повысить интенсивность и закончить восемь треков, на которых я застрял. Я решил работать целыми ночами, приходя в 7 вечера и возвращаясь домой в 4 или 5 утра. Как только я начал это делать, все изменилось. Может это что-то психологическое, я как бы поместил свою голову в другое пространство.
Все это как-то связано с лисой на обложке альбома?
Да. Я постоянно натыкался на лису на выходе из студии. Я думаю, может, она спала под моей машиной или что-то вроде того, и когда собирался выезжать, это ее будило. Мне казалось, что можно сравнить это существо, делающее свои дела по ночам, и то, как я по ночам работал. Так что я выступил с идеей для обложки альбома, и потом появилось название для альбома – оно из лирики Эллы Фитцжеральд. В итоге вся концепция сложилась вместе. С альбомом Invaders Must Die у нас была обложка и название с самого начала, но в случае с этим альбомом все встало на свои места буквально в течение последнего месяца. Иногда и так бывает.
Можешь ли ты описать, как происходят студийные сессии у The Prodigy?
Очень хаотично. Может быть все что угодно. В первую очередь, чтобы сохранить интерес к делу, я решил поменьше сидеть за компьютером. Единственная вещь, которую я ненавижу в своей работе – это то, что мне приходится использовать компьютер, чтобы делать музыку. Я решил просто использовать его как печатную машинку, потом отправлять все на запись и проигрывать много всего вживую. Все первые сессии были по большей части похожи на такие джем-сессии с живой игрой, и где-то 80% вокала было записано в первые 2 или 3 месяца. Это гораздо больше нравилось мне, чем конструировать треки на компьютере и углубляться в запись. Мы записали так половину альбома. Это было здорово, и совсем иначе по сравнению с тем, как мы раньше работали. Те три месяца были потрясающими. Возможно, лучшее время, какое у меня было в студии. Было безумно, очень напряженно и очень творчески. Я не переставал сочинять.
Как тебе удается сохранить ваш оригинальный звук, и при этом звучать современно?
Потому что я знаю, насколько это важно! Если получилось однажды создать что-то особенное, свой собственный оригинальный звук, очень важно потом это не потерять. Этот альбом тяжелее, чем предыдущие, но по-моему, в нем по-прежнему тот же звук и та же атака, за которую нас помнят и знают люди. Мне не особо интересно выходить на совершенно другой уровень или заново что-то изобретать, я считаю, что не этим мы должны заниматься. Если ты полностью себя меняешь, значит, что-то с тобой не так. Для нас важно писать все более классные мелодии, или писать музыку, которая чуть отличается от того, что мы делали раньше, но сохранять нашу этику и тот основной саунд, за который нас любят.
Какой твой любимый трек на новом альбоме?
Он постоянно меняется. Мне нравится The Day Is My Enemy, у него убийственный звук. Но с тех пор как мы начали играть новые треки живьем, для меня все постоянно меняется. Я уверен, любимый трек уже будет другим к тому времени, когда мы приедем в мае с туром в Британию. Мы всегда чуть-чуть меняем живые версии треков по сравнению со студийными, потому что некоторые аранжировки звучат вживую лучше. Мне это нравится, потому что так треки продолжают развиваться. Например, когда мы будем играть Rebel Radio в британском туре, там будет ремикс, который люди еще не слышали.
Какая твоя любимая эра The Prodigy?
Они все такие разные были. Мы пришли с ранней рейв-сцены. Мы не специально развивались в том направлении, к которому пришли сейчас. Нам по-прежнему все это нравится, мы все еще делаем одни из самых лучших шоу в мире. Invaders был классным периодом, потому что мы снова собрались все вместе в студии после долгого перерыва, так что все ощущалось очень свежо. Наверно легче будет назвать худший период. В ранних двухтысячных как раз был такой.
Вы продали 25 миллионов альбомов за 25 лет. Как вам удается относиться ко всему этому так спокойно?
Я не знаю, так ли уж я спокоен по поводу этого! Мы прошли через звездную болезнь, это все уже в прошлом. У нас своя миссия, и мы остаемся в фокусе. Когда ты сконцентрирован на чем-то, нужно оставаться спокойным и уравновешенным. Ты просто продолжаешь делать свое дело.
Когда закончите разъезжать по турам и фестивалям, у вас будет какая-то передышка, чтобы просто посидеть, отдохнуть?
Не, на самом деле. Мы все держим под контролем и вкладываемся в концерты так, как только можем; это нас всех устраивает. Мы не будем 4 месяца плотно работать, а потом кучу времени сидеть без дела. Мы стараемся не останавливаться, просто делать маленькие передышки в процессе. Например, вот сегодня я приехал на день домой, чтобы дать себе маленький отдых, ну и потом может быть летом у нас будет пара недель отдыха. У нас у всех есть семьи, поэтому очень важно, чтобы нас оттуда не выперли. В прошлом, например во времена Fat Of The Land, мы были в дороге три года без отдыха, и это нас просто дико вымотало. Так что сейчас мы все друг под друга подстраиваемся. Если мы едем в тур, то обычно это длится несколько недель, и все устроено так, чтобы нас это не начало раздражать.
Какой жизнью ты живешь, когда не пишешь музыку и не ездишь в туры?
В это время я не слушаю музыку. Я вообще не слушаю музыку, когда нахожусь дома. Но для меня, музыка – не работа, я обожаю писать биты, я ухожу в это с головой. Если появляется какое-то свободное время и я не провожу его с семьей, то я буду что-нибудь писать, потому что это то, что мне нравится.
Какой главный урок ты выучил, будучи частью музыкальной индустрии?
Я – не часть музыкальной индустрии. Я горжусь тем, что я не в этой индустрии. То, чем я больше всего горжусь в нашей группе – это независимость, к которой мы пришли в итоге. Мы избежали того пути, по которому следовало большинство подобных групп. Люди не знают, как от многого мы отказывались. Но именно так мы пришли к тому, что мы из себя представляем сейчас. Мы всегда принимали решения самостоятельно и не продавались.
Дальше будут вопросы от людей с фейсбука. Роб спрашивает, есть ли какая-то вероятность, что ты выпустишь Dirtchamber Sessions Volume 2?
Да, конечно. Я совершенно точно собираюсь его сделать, это все что я могу сказать. Может в этом году, может в следующем. Я делал Dirtchamber Sessions Volume 1 еще на XL Recordings, на нашем старом лейбле. Следующий уже будет сделан на моем собственном лейбле, Take Me To The Hospital. Осталось только его сделать. Этим я могу заниматься в фоновом режиме, пока мы ездим с концертами, но на это нужно время. Я думаю, сейчас для этого хороший момент, и раз люди хотят, чтобы он вышел – это здорово.
Бенедикт спрашивает: Насколько сильно влияние Эссекса на твою музыку?
В Эссексе очень важно то, что он расположен в восточном Лондоне. Вся смесь хип-хопа, брейкбита и рейва пришла оттуда, из восточного Лондона, и я провел там большую часть своей юности. Просто посмотрите, где вообще вся музыка записывалась. У нас было Suburban Base Records в Ромфорде, и Shut Up And Dance в северо-восточном Лондоне. Когда я жил в Брейнтри, мы часто ходили там в клуб Барн, и в какой-то момент он вдруг стал входить в десятку лучших клубов! Мы проводили там много времени, это был центр нового звука. Но сейчас Эссекс уже совсем другой. Когда я там жил, там никто никогда не загорал! Сейчас там все стало как-то немного похоже на Лос-Анджелес, как по мне.
И наконец, можешь ли ты дать нашим читателям какой-нибудь совет?
Будьте настоящими. Будьте искренними. Не продавайтесь. Не продавайте свою душу.
|
Автор
скрытый текст
перевод попробую, если раньше меня никто не сделает.
