Учительница первая моя / Анатолий Ульянов


Мне было 15, когда я и мой приятель Литва решили задержаться в классе его 28-летней классной руководительницы Елены Степановны. Елена Степановна была действительно классной: голубые глаза, золотистые волосы, но главное – огромные соски, торчащие из-под её блузы, словно два спелых ореха. Эти соски не давали нам с Литвой покоя, и потому мы договорились действовать решительно.

Оставшись с Еленой Степановной наедине после уроков, мы завели разговор, и предложили ей найти с нами “общий язык”. Подобно еретику на эшафоте в классе повисло молчание. Так и болталось там целую вечность. Елена Степановна долго смотрела на нас в этой звенящей тишине, и, бог свидетель, перебирала все “за” и “против”. Волнение на её лице то и дело сменялось игривой улыбкой, которую уже в следующий миг вновь уволакивало беспокойство. В конце концов, она сказала “нет”, и через месяц погибла в автокатастрофе. Уж не знаю чем обернулась бы наша сексуальная авантюра, но убеждён, что только социально опасное и глубоко конченое 15-летнее существо не было бы счастливо ебаться со своей 28-летней учительницей. Вот почему 22 года тюремного заключения для Дженнифер Фитчер кажутся мне восстанием кастратов.

Что же произошло? Будучи учительницей английского языка в одной из школ штата Флорида, 30-летняя Фитчер вступила в интимную связь с тремя 17-летними учениками, от одного из которых успешно залетела (благо, аборты в США легальны). Следствие выяснило, что деяния госпожи Фитчер были настолько “травматичными” и “вредоносными” для трёх 17-летних подростков, что те возвращались к ней за сексом снова и снова. Всего 37 раз. И хотя на суде Дженнифер расплакалась, выразив глубокое раскаяние в связи с произошедшим, судья приговорил её к 22-м годам тюрьмы. Это ровно на год больше, чем срок, который получил Андреас Брэйвик, убивший 77 человек. Выходит, мы живём в мире, где убивать подростков лучше, чем заниматься с ними сексом.

Благодаря чёрному президенту, легализации гей-браков и марихуановым аптекам создаётся впечатление, что Америка – это передний край цивилизации: вот-вот падёт последняя церквушка, восторжествует Лас Вегас и скотоложество. Однако и здесь, несмотря на упомянутые достижения и перспективы, всё ещё процветает мораль, суть которой всегда и везде сводится к тому, чтобы променять земную постель на небесную канцелярию. Бог ненавидит гениталии, и гарантирует ад всякому, кто предпочтёт оргазм молитве. Здесь можно было бы поговорить о детской сексуальности и полном бесправии юных людей в её связи; объяснить столь строгий вердикт суда наличием табу и отсутствием публичной дискуссии вокруг этой темы в американском обществе. Но всё намного проще и упирается в банальное ханжество – главную добродетель “хорошего человека”.

Все мы там были, и знаем, что 17-летних детей не бывает. Чтобы там не говорила вся эта анти-научная стая инквизиторских внуков, сексуальность не обрушивается на нас под бой курантов в день нашего совершеннолетия. Мы с ней рождаемся, растём и умираем. Ну а в 17 всё уже пылает и горит.

Объединяя детей и подростков понятием несовершеннолетия, мы создаём опасную ситуацию, где ебаться с младенцем, и с большим красивым 17-летним хуем – это одно и то же. Разобраться в разнице, и ответить на вопрос “а с какого возраста, всё таки, можно?” вполне реально. Для этого, правда, необходимо пустить науку на территорию, оккупированную армией этиков, живущих в волшебном царстве, где дети – это такие комочки ваты, лишённые половых признаков и желаний.

Читая мириады поощрительных комментариев в связи с судилищем над Фитчер, я и сам обнаруживаю себя в таком царстве. Им управляют те же рептилии, что сожгли Джордано Бруно. Действительно ли все эти люди верят в то, что трое 17-летних мальчиков, переспавших 37 раз со своей молодой учительницей, являются в этой истории пострадавшими, а машина, сожравшая 22 года жизни Дженнифер Фитчер – справедлива? Мы этого не узнаем, потому что участники этического шоу никогда не обнажают своих реальных помыслов, предпочитая осуждать и наказывать чужие.